Модель жены для кенийца
Многоженство в Кении не является такой уж редкостью. Соперничество между женщинами здесь проявляется весьма остро. А бесстрастным судьей выступает сама природа: королевой станет та из жен, которая произведет на свет многочисленное потомство.
Кению населяют различные этнические группы, самая многочисленная из которых – банту.
Едва ступив на кенийскую землю в аэропорту Момбасы, я слышу радостное приветствие: «Джамбо!», и чернокожая Мэри тут же пытается завладеть моим тяжелым чемоданом. «Нет, нет!» — я спешу остановить ее, одновременно отыскивая табличку с указателем иммиграционной службы, где иностранцы получают въездную визу. Мэри терпеливо ждет. Она будет сопровождать меня в предстоящем путешествии, поскольку принадлежит к тем немногочисленным в Момбасе женщинам, которые имеют лицензию туристического гида-профессионала. После того как выполнены все необходимые формальности, она улыбается, демонстрируя мне свои белоснежные зубы: «Добро пожаловать в Кению!».
И вот уже наш джип въезжает на городские окраины, которые во многих африканских городах похожи как две капли воды. Бедные дома под соломенными крышами, наспех слепленные из дерева и глины, оставляют тревожное впечатление: кажется, что при очередном сильном порыве ветра они не выдержат и сорвутся со своих мест. Для Мэри. Однако, Момбаса наверное самый красивый город мира, любоваться которым ей не мешают ни грязь на улицах, ни многочисленные овощные базары, буквально утопающие в грудах мусора. Она с гордостью обращает мое внимание на англоязычную рекламу, что выделяется на общем сером фоне, хотя и ее покрывает слой серой уличной пыли.
Убогая лавка с фруктами здесь претендует на роль Popular Fruit Center, о чем горделиво сообщает надпись над ее входом. Рядом располагается Eliza Video Cafe. «Неужели это и есть немногочисленные свидетельства принадлежности к цивилизации конца XX века?» — думаю я, продолжая впитывать в себя этот город, прилепившись носом к ветровому стеклу. Чумазые детишки стараются не отставать от нашего джипа: «Джамбо!» — радостно кричат они. «Джамбо!» — отзываюсь я, хотя в горле застрял ком от увиденного. А Мэри смеется, ее даже забавляет то впечатление, которое производит на европейку африканская бедность. Ведь если для меня это – экзотика, для нее – реалии каждого дня.
Самообразование как способ выбиться в люди
Отель Palm Beach находится в 16 км от Момбысы. Мы едем по широкой асфальтированной аллее с возвышающимися по обеим сторонам пальмами. Наш джип трижды останавливают патрули, которые поднимают шлагбаумы, охраняющие «врата рая». Для простых смертных кенийцев территория вокруг отеля – запретная зона. Гостя же здесь приветствуют экзотическим напитком, а затем ему предстоит пройти долгие формальности, связанные с пропиской.
Мэри продолжает хлопотать, выясняя, где для меня выгоднее обменять деньги и сделать покупки. Можно назвать ее счастливицей, ведь она – профессиональный гид, свободно владеющий тремя западноевропейскими языками, которые изучила сама. Четыре года назад она выдержала экзамен перед комиссией и после успешного результата получила соответствующий сертификат. Самообразование как способ учебы было выбрано не случайно – ведь, как говорит Мэри, на школу у нее не было средств.
«За обучение в начальной школе, а посещают ее лишь 10% кенийских детей, их родители каждый год вносят 5000 кенийских шиллингов, это примерно равняется 100 долларам, — объясняет Мэри, видя мою заинтересованность. – Посещение средней школы обойдется вдвое дороже, а год пребывания в вузе выльется уже в 2000 долларов. Способная молодежь ищет спонсоров, которые могли бы профинансировать учебу, причем лучше за границей, где уровень обучения, конечно, выше, чем в Кении.
Члены одного из самых самобытных африканских племен – масаи и в наши дни ведут патриархальный образ жизни, сохраняя верность обычаям предков. Как и сотни лет назад, масаи драпируются в красные домотканые плащи, заплетают волосы в многочисленные косички, раскрашивают лица узорами, вставляют в уши массивные серьги и щедро украшают себя бесчисленными ярусами бус из бисера, бивней слона, пестрых ракушек. Бесстрашные воины и охотники, мужчины до старости сохраняют благородную осанку, а грациозные женщины кажутся ожившими статуэтками.
Улица Мои – бойкое место для здешних бизнесменов
На улицах много праздных мужчин. Газета Daily Nation (кстати, с неплохим качеством печати) пишет, что уровень безработицы достиг 45 процентов. Ученый из Университета имени Мои, названного так в честь президента республики Даниели Мои, сообщает здесь же, что 40 процентов населения Кении неграмотны и 80 процентов из них – женщины. По его мнению, это сдерживает экономическое развитие. Ведь образованная женщина лучше представляет себе, как заботиться о семье, где пройти вакцинацию детям, как готовить здоровую пищу.
Улица Мои живет своей жизнью. Над палаткой, где хозяйничает Рут, развеваются наряды для местных модниц. На коленях у нее дочурка, наряженная, как Барби. Это ради нее целыми днями сидит Рут со своим товаром, чтобы заработать на молоко и лучшее будущее. Рядом лоток Алисы, которая тут же вручила мне свою визитку на куске бумаги. Каждый день она надеется, что счастье не обойдет ее. А счастье здесь – это богатый клиент, который купит маску африканского вождя, кинжал ручной работы или яркие бусы для жены. «Мама, купить!» — наперебой галдят эти женщины, привлекая мое внимание то к платку, которым можно обернутся от макушки до пят, то к слоникам и браслетам. Покупка обычно сопровождается долгим торгом, после чего цена снижается вдвое. «Папа, купить!» — тот же товар предлагают моему коллеге, который объясняет, что не имеет собственных детей. Это вызывает веселье у чернокожих продавщиц. Для них любая женщина – Мама, так же, как и каждый мужчина – Папа.
Каждый день для многих кенийских женщин начинается с того, что они с привычной заботливостью раскладывают свой нехитрый товар у собственных палаток. Благополучие их семей во многом зависит от того, насколько повезет с покупателями сувениров. Здесь маски африканских вождей, кинжалы, браслеты…
За помощью здесь принято обращаться к шаману
«Многие женщины открывают здесь магазинчики, торгующие продуктами и одеждой. Это не запрещено», — объясняет мне Мэри. «А чем же заняты мужчины, когда их жены работают?» — спрашиваю я, пытаясь постичь местные обычаи. «Пьют крепкую кокосовую водку; говорят, она увеличивает мужскую потенцию», — шутит мой гид, давая понять, что секс является более важным делом для кенийского мужчины, тогда как иметь работу для него совсем не обязательно.
Если женщина не способна родить, ее шансы найти себе мужа просто ничтожны. Перед свадьбой здесь принято посещать местного шамана. Он должен засвидетельствовать, что женщина не страдает бесплодием. Чем больше детей родит она впоследствии мужу, тем больше будет цениться как жена. Однако многоженство не считается здесь чем-то особенным, хотя большинство африканских племен в Кении провозглашают свою принадлежность к католической церкви. Как рассказала Мэри, в деревушке возле Момбасы, населенной членами полигамного племени, у вождя было 40 жен и 120 детей. Представительница прекрасного пола, которой удается произвести на свет самое многочисленное потомство, считается королевой. Кенийки рожают за свою жизнь в среднем по 10 детей. Дети, как считают здесь, приносят счастье.
20 коров в качестве платы за будущую жену
В мертвый сезон, когда высыхают реки, мужчины обычно просят шамана, чтобы он призвал дождь. Они вместе исполняют масумуко – танец-молитву о дожде. Шаман для них – и отец, и гуру, и оракул в одном лице. Вместе с Мэри мне пришлось наблюдать «Африканскую ночь» — зрелище, специально рассчитанное на чужеземцев. Оно позволяет ближе познакомиться с обрядами кенийских племен. Вот, например, оруту – церемониальный свадебный танец: девушки в топорщащихся юбочках фантастически красиво крутят бедрами, удерживая при этом на головах кувшины с водой, а мужчины барабанным боем задают ритм. Гул множества барабанов, резонируя, становится причиной того, что на землю валятся огромные баобабы. В ходе этого представления молодой кельнер по имени Мвети – из племени акамба – не спускает с нас глаз. Он знает весь этот спектакль наизусть, но хочет заработать, чтобы накопить средства для собственной женитьбы. Ведь ему понадобится отдать в семью своей избранницы 20 коров или, по крайней мере, заплатить будущим родственникам 100 тысяч кенийских шиллингов. А зарабатывает Мвети три тысячи шиллингов в месяц. На свадьбу этого явно маловато.
Кению населяют различные этнические группы, самая многочисленная из которых – банту.
Едва ступив на кенийскую землю в аэропорту Момбасы, я слышу радостное приветствие: «Джамбо!», и чернокожая Мэри тут же пытается завладеть моим тяжелым чемоданом. «Нет, нет!» — я спешу остановить ее, одновременно отыскивая табличку с указателем иммиграционной службы, где иностранцы получают въездную визу. Мэри терпеливо ждет. Она будет сопровождать меня в предстоящем путешествии, поскольку принадлежит к тем немногочисленным в Момбасе женщинам, которые имеют лицензию туристического гида-профессионала. После того как выполнены все необходимые формальности, она улыбается, демонстрируя мне свои белоснежные зубы: «Добро пожаловать в Кению!».
И вот уже наш джип въезжает на городские окраины, которые во многих африканских городах похожи как две капли воды. Бедные дома под соломенными крышами, наспех слепленные из дерева и глины, оставляют тревожное впечатление: кажется, что при очередном сильном порыве ветра они не выдержат и сорвутся со своих мест. Для Мэри. Однако, Момбаса наверное самый красивый город мира, любоваться которым ей не мешают ни грязь на улицах, ни многочисленные овощные базары, буквально утопающие в грудах мусора. Она с гордостью обращает мое внимание на англоязычную рекламу, что выделяется на общем сером фоне, хотя и ее покрывает слой серой уличной пыли.
Убогая лавка с фруктами здесь претендует на роль Popular Fruit Center, о чем горделиво сообщает надпись над ее входом. Рядом располагается Eliza Video Cafe. «Неужели это и есть немногочисленные свидетельства принадлежности к цивилизации конца XX века?» — думаю я, продолжая впитывать в себя этот город, прилепившись носом к ветровому стеклу. Чумазые детишки стараются не отставать от нашего джипа: «Джамбо!» — радостно кричат они. «Джамбо!» — отзываюсь я, хотя в горле застрял ком от увиденного. А Мэри смеется, ее даже забавляет то впечатление, которое производит на европейку африканская бедность. Ведь если для меня это – экзотика, для нее – реалии каждого дня.
Самообразование как способ выбиться в люди
Отель Palm Beach находится в 16 км от Момбысы. Мы едем по широкой асфальтированной аллее с возвышающимися по обеим сторонам пальмами. Наш джип трижды останавливают патрули, которые поднимают шлагбаумы, охраняющие «врата рая». Для простых смертных кенийцев территория вокруг отеля – запретная зона. Гостя же здесь приветствуют экзотическим напитком, а затем ему предстоит пройти долгие формальности, связанные с пропиской.
Мэри продолжает хлопотать, выясняя, где для меня выгоднее обменять деньги и сделать покупки. Можно назвать ее счастливицей, ведь она – профессиональный гид, свободно владеющий тремя западноевропейскими языками, которые изучила сама. Четыре года назад она выдержала экзамен перед комиссией и после успешного результата получила соответствующий сертификат. Самообразование как способ учебы было выбрано не случайно – ведь, как говорит Мэри, на школу у нее не было средств.
«За обучение в начальной школе, а посещают ее лишь 10% кенийских детей, их родители каждый год вносят 5000 кенийских шиллингов, это примерно равняется 100 долларам, — объясняет Мэри, видя мою заинтересованность. – Посещение средней школы обойдется вдвое дороже, а год пребывания в вузе выльется уже в 2000 долларов. Способная молодежь ищет спонсоров, которые могли бы профинансировать учебу, причем лучше за границей, где уровень обучения, конечно, выше, чем в Кении.
Члены одного из самых самобытных африканских племен – масаи и в наши дни ведут патриархальный образ жизни, сохраняя верность обычаям предков. Как и сотни лет назад, масаи драпируются в красные домотканые плащи, заплетают волосы в многочисленные косички, раскрашивают лица узорами, вставляют в уши массивные серьги и щедро украшают себя бесчисленными ярусами бус из бисера, бивней слона, пестрых ракушек. Бесстрашные воины и охотники, мужчины до старости сохраняют благородную осанку, а грациозные женщины кажутся ожившими статуэтками.
Улица Мои – бойкое место для здешних бизнесменов
На улицах много праздных мужчин. Газета Daily Nation (кстати, с неплохим качеством печати) пишет, что уровень безработицы достиг 45 процентов. Ученый из Университета имени Мои, названного так в честь президента республики Даниели Мои, сообщает здесь же, что 40 процентов населения Кении неграмотны и 80 процентов из них – женщины. По его мнению, это сдерживает экономическое развитие. Ведь образованная женщина лучше представляет себе, как заботиться о семье, где пройти вакцинацию детям, как готовить здоровую пищу.
Улица Мои живет своей жизнью. Над палаткой, где хозяйничает Рут, развеваются наряды для местных модниц. На коленях у нее дочурка, наряженная, как Барби. Это ради нее целыми днями сидит Рут со своим товаром, чтобы заработать на молоко и лучшее будущее. Рядом лоток Алисы, которая тут же вручила мне свою визитку на куске бумаги. Каждый день она надеется, что счастье не обойдет ее. А счастье здесь – это богатый клиент, который купит маску африканского вождя, кинжал ручной работы или яркие бусы для жены. «Мама, купить!» — наперебой галдят эти женщины, привлекая мое внимание то к платку, которым можно обернутся от макушки до пят, то к слоникам и браслетам. Покупка обычно сопровождается долгим торгом, после чего цена снижается вдвое. «Папа, купить!» — тот же товар предлагают моему коллеге, который объясняет, что не имеет собственных детей. Это вызывает веселье у чернокожих продавщиц. Для них любая женщина – Мама, так же, как и каждый мужчина – Папа.
Каждый день для многих кенийских женщин начинается с того, что они с привычной заботливостью раскладывают свой нехитрый товар у собственных палаток. Благополучие их семей во многом зависит от того, насколько повезет с покупателями сувениров. Здесь маски африканских вождей, кинжалы, браслеты…
За помощью здесь принято обращаться к шаману
«Многие женщины открывают здесь магазинчики, торгующие продуктами и одеждой. Это не запрещено», — объясняет мне Мэри. «А чем же заняты мужчины, когда их жены работают?» — спрашиваю я, пытаясь постичь местные обычаи. «Пьют крепкую кокосовую водку; говорят, она увеличивает мужскую потенцию», — шутит мой гид, давая понять, что секс является более важным делом для кенийского мужчины, тогда как иметь работу для него совсем не обязательно.
Если женщина не способна родить, ее шансы найти себе мужа просто ничтожны. Перед свадьбой здесь принято посещать местного шамана. Он должен засвидетельствовать, что женщина не страдает бесплодием. Чем больше детей родит она впоследствии мужу, тем больше будет цениться как жена. Однако многоженство не считается здесь чем-то особенным, хотя большинство африканских племен в Кении провозглашают свою принадлежность к католической церкви. Как рассказала Мэри, в деревушке возле Момбасы, населенной членами полигамного племени, у вождя было 40 жен и 120 детей. Представительница прекрасного пола, которой удается произвести на свет самое многочисленное потомство, считается королевой. Кенийки рожают за свою жизнь в среднем по 10 детей. Дети, как считают здесь, приносят счастье.
20 коров в качестве платы за будущую жену
В мертвый сезон, когда высыхают реки, мужчины обычно просят шамана, чтобы он призвал дождь. Они вместе исполняют масумуко – танец-молитву о дожде. Шаман для них – и отец, и гуру, и оракул в одном лице. Вместе с Мэри мне пришлось наблюдать «Африканскую ночь» — зрелище, специально рассчитанное на чужеземцев. Оно позволяет ближе познакомиться с обрядами кенийских племен. Вот, например, оруту – церемониальный свадебный танец: девушки в топорщащихся юбочках фантастически красиво крутят бедрами, удерживая при этом на головах кувшины с водой, а мужчины барабанным боем задают ритм. Гул множества барабанов, резонируя, становится причиной того, что на землю валятся огромные баобабы. В ходе этого представления молодой кельнер по имени Мвети – из племени акамба – не спускает с нас глаз. Он знает весь этот спектакль наизусть, но хочет заработать, чтобы накопить средства для собственной женитьбы. Ведь ему понадобится отдать в семью своей избранницы 20 коров или, по крайней мере, заплатить будущим родственникам 100 тысяч кенийских шиллингов. А зарабатывает Мвети три тысячи шиллингов в месяц. На свадьбу этого явно маловато.
- 0
- 30 июля 2012, 17:47
- Robot
Комментарии (1)
RSS свернуть / развернуть